Читаем без скачивания Не говори «бонжур» в Париже - Ирина Линер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Прокоп» тоже не все время работал. Оригинальное кафе закрылось в 1872 году и возобновило работу только в начале XX века. В промежутке его помещение по очереди занимали приватный клуб художников, редакция журнала «Le Procope», вегетарианский ресторан, студенческое кафе и столовая для бедных.
На мой взгляд, «Прокоп» ценен не тем, что он старейший, а людьми, которые бывали здесь. Александр фон Гумбольдт, например, один из основателей географии как науки. В 1820 году он каждый день на обед приходил, с одиннадцати утра и до полудня, хоть часы проверяй.
Энциклопедисты во главе с Дени Дидро вообще назвали «Le Procope» местом рождения Всемирной энциклопедии. Многие ее главы обсуждались и писались за ресторанными столиками. Виктор Гюго, Бальзак, Анатоль Франс, Альфред де Мюссе, Вольтер, Шопен, Жорж Санд… Легче сказать, кого из знаменитых здесь не было!
А вы знаете, что еще один завсегдатай ресторана, месье Жозеф Гильотен, не придумывал гильотину? Она была изобретена задолго до Французской революции. Гильотен был обычным французским врачом, а не изобретателем. Его имя «прилипло» к гильотине, потому что он активно призывал общественность заменить все известные на тот момент орудия казни на нее. Это было гораздо гуманнее. Ну и доборолся. Во время Французской революции гильотина была признана единственным орудием смертной казни, а несчастный Гильотен всю жизнь страдал от незаслуженной и несправедливой славы.
Хоть и не злодей он, но факт присутствия Гильотена в «Прокопе» на всякий случай не очень афишируют и на мраморных табличках его имя не пишут. Вот все остальные революционеры – пожалуйста. Тут тебе и Робеспьер, и Дантон, и Марат.
Еще меня дико заинтриговало то, что «Прокоп» имеет армянские корни. Оказывается, его будущий хозяин, сицилиец Франческо Прокопио, работал под началом армянина по имени Паскаль. Тот имел небольшой киоск, где продавали лимонад и кофе. Паскаль посчитал, что Париж – неподходящее место для такого бизнеса, передал дело Прокопио, а сам уехал в Лондон. Какое-то время сицилиец продолжал торговать в киоске, потом передислоцировал его в квартал Сен-Жермен-де-Пре и назвал своим именем. Его он к тому времени тоже поменял – стал не Франческо Прокопио, а Франсуа Прокоп. Офранцузился.
Новое заведение очень скоро стало модным, особенно когда рядом открылся театр «Комеди Франсез». Тут же все литераторы, актеры и композиторы влились в число гостей «Прокопа». Здесь угощали кофе, засахаренными фруктами, освежающими напитками и еще одной новинкой – сорбетом. Для дам без эскорта кофе можно было заказать даже на вынос. Дамам в Париже не подобало посещать рестораны в одиночку, поэтому экипаж останавливался напротив ресторана. Официант в армянской национальной одежде приносил дымящийся кофе в фарфоровой чашечке даме и ждал, пока она насладится напитком. На этом я прерываю свой рассказ, а то нам уже еду несут.
Клянусь, не помню, что мы ели! По фотографиям вижу, что гребешки. Это наверняка мои, потому что почки я не ем, а они на снимках присутствуют. Точно был десерт – крем-брюле. Белое вино, конечно, очень освежает в жаркий день. И отдельным бонусом – театр. В смысле посмотреть, кто что заказывает, кто как ест, кто кого соблазняет…
Рядом сидела пара. Она – молодая, красивая и азиатских кровей, он – тоже молодой но, по всей видимости, богатый. Потому что совсем не красивый, да и странный какой-то. Девушка взяла огромное блюдо с морепродуктами и отдельно полдюжины устриц. Справилась. Молодой человек выбрал что-то диетическое рыбное со шпинатом. Перед тем как начать есть, он собрал всю зелень до шпинатинки и положил ее отдельно от рыбы. Потом приступил к рыбе… Это было филе, но обращался он с ним так, как будто на тарелке лежал костлявый карась. Каждый кусочек он разминал вилкой, пристально вглядывался в него на предмет костей, а потом уже аккуратно отправлял в рот. Этот процесс продолжался долго. Девушка уже со своей едой давно расправилась, а он только приступил к шпинату. Все время ужина они молчали, никакой тебе застольной беседы. Совет да любовь.
Искреннее сочувствие вызвал маленький китаец. Он пришел в это историческое место один и решил по возможности перепробовать все! Стол выглядел как скатерть-самобранка. И устрицы, и лобстер, и баранина, и еще какие-то салаты до кучи! Пил он минералку без газа и периодически промокал испарину на лбу белоснежной салфеткой. Все равно что в Лувр прийти и попытаться за один день посмотреть все залы!
В общем, и еда в «Прокопе» была хороша, и обстановка шикарная, и люди интересные. Последний день парижской поездки прошел чудесно, мы вышли на улицу с прекрасным настроением. Гуляли в окрестностях Сен-Жермена до самого вечера.
Народ тоже гулял вовсю. Веселые и пьяные англичанки, бережно поддерживая друг друга, зигзагом дефилировали впереди нас, не давая их обогнать. Да мы и не пытались, хотелось до конца посмотреть. Увидев очередное заведение, те замедлили шаг. Такого в их жизни еще не было, да и в нашей – тоже! В центре Парижа, в двух шагах от Собора Парижской Богоматери мы наткнулись на грузинский клуб! Сквозь дымчатый полумрак угадывались силуэты. Какой-то горячий парень в черной маске танцевал на столе лезгинку. Из глубины помещения доносились счастливые женские визги. Англичанки постояли минуту в изумлении, а потом их просто втянуло в эту пучину, как они наверняка подумали, порока и греха. Кто-то нашел свое счастье на сегодняшнюю ночь.
Рядом с грузинским клубом была греческая таверна. В ее витрине красовались фотографии посетивших это заведение знаменитостей. Никас Сафронов, Эдуард Тополь, Владимир Машков… Вот с Расторгуевым ошибочка вышла – под его снимком написано, что он – Владимир, а не Николай. Среди них висел снимок Шарля Азнавура. Никогда мы больше не услышим его песни шепотом. Все собирались сходить, но цены на билеты зашкаливали. Теперь жалею. Зато в момент раздумья у нас с мужем родилась шутка про любовь.
– Вы любите Шарля Азнавура?
– Любим. Но не на сто семьдесят девять евро.
Именно столько стоили билеты на его концерт.
На этом мои записки под общим названием «Не говори „бонжур“ в Париже» подошли к концу, спасибо, что вы были со мной.
P.S. Фотографии, использованные в тексте, – авторские, из моего личного архива.
Примечания
1
Андрей Вознесенский, «Васильки Шагала».
2
Сергей Иванович Щукин (1854—1936), московский купец, меценат и коллекционер. Собрание его картин положило начало коллекциям французской модернистской живописи в
